Бедные студенты

Рядовые ученики для бизнес-школы — сплошной убыток. На чем же ей тогда зарабатывать? У британских бизнес-школ вековые традиции, у российских — дешевизна.

Десятилетие, недавно отмеченное одной из старейших в России программой МВА Кингстонского университета в Академии народного хозяйства, мало походило на юбилей процветающего бизнеса. Выпускников с внушительными должностями набралось предостаточно, но вот финансовые результаты оказались на удивление скромными: в 2007 г., на 10-й год существования, школа только-только достигла операционной безубыточности. Денег, получаемых со студентов, хватает лишь на покрытие текущих расходов. «Кингстон-АНХ» на особом положении: школа входит в структуру Академии народного хозяйства и не является независимой бизнес-единицей. Однако и частным бизнес-школам, показывающим приличную прибыль, плата за обучение рядовых студентов мало помогает. На чем же они зарабатывают?

ЗОЛОТО РОТШИЛЬДА

«Кингстон-АНХ» родилась из 4-6-месячных курсов для представителей российского малого бизнеса. Проект этот был запущен в 1993 г. на грант Эдмунда Ротшильда и Маргарет Тэтчер в £150 000, рассказывает директор Центра международной бизнес-политики Кингстонского университета Робин Мэттьюз. Была создана программа, в рамках которой бизнесмены несколько месяцев обучались в России, а затем стажировались в Кингстоне. В числе студентов были, например, выпускник физфака МГУ Игорь Шагаев, который c 2001 г. преподает в London Metropolitan University, и Назим Эфендиев, ныне гендиректор одной из структур «Объединенных машиностроительных заводов».
На деньги спонсоров трое английских и двое российских профессоров приспособили для России британскую программу и пригласили преподавателей. Через пять лет была открыта и программа МВА — девять пятидневных модулей (с утра до вечера со среды до воскресенья) плюс стажировка в Кингстоне. Не надо тратить время на перелеты, преподаватели сами приезжают, радуется студент программы Александр Мясоедов, директор по продажам Nokia Siemens.

А вот зампред правления по экономике и финансам ОАО «Согаз» Евгений Логовинский прошел в 2003-2006 гг. похожий дистанционный курс МВА Манчестерской бизнес-школы и даже не рассматривал российские варианты. Он тогда работал консультантом в PWC и выбрал дистанционный курс в Англии. В Манчестер нужно было приезжать на один недельный семинар в течение семестра. Это позволяло совмещать обучение с карьерой даже в особенно горячие моменты — например, во время перехода в УК «Лидер» на позицию замгендиректора. «Курс обошелся мне в $28 000», — рассказывает Логовинский. Примерно столько же стоит Executive MBA в «Кингстон-АНХ»: обучение в Москве плюс две выездные сессии. В общем, немало. Но недостаточно для того, чтобы окупить расходы обучающей стороны.

У программы «Кингстон-АНХ» с самого начала были серьезные финансовые проблемы: курс в 1998 г. стоил $9000, но даже это было на пределе возможностей студентов. А ведь 40% выручки школы по соглашению с Кингстонским университетом уходило в Англию. С 2002 г. цена стала расти и сейчас составляет около $24 000. Росла и выручка: $300 000 в 2000 г. и $1,4 млн в 2007-м. Но всю прибыль, если она появится, придется инвестировать в новые программы. Иначе нельзя: несколько десятков обычных студентов сулят школе немного. Нужна хотя бы одна корпоративная программа бизнес-образования, говорит директор Центра международных программ МВА АНХ Маргарита Перепелица.

ГРУППОВЫЕ ОПЫТЫ

Во всем мире основой финансового благополучия бизнес-школ являются не рядовые студенты, а корпоративные программы, обучение для топ-менеджеров (ЕМВА) и так называемые эндаумент-фонды — фонды спонсоров, которыми школа управляет самостоятельно (кому, как не специалистам по обучению бизнесу, этим заниматься) и доходами от которых пользуется. Сами посудите: из $405 млн прошлогодних доходов Гарвардской бизнес-школы $219 млн принесли корпоративные программы, ЕМВА и издательская деятельность, $109 млн — эндаумент-фонд и всего $77 млн — плата со студентов. «Деньги студентов обычно не являются основным источником дохода, — подтверждает Константин Коротов, преподаватель European School of Management and Technology, запущенной в 2002 г. Siemens, Deutsche Bank, Lufthansa и другими компаниями. — На них могут жить лишь школы, обучающие 800-900 человек в год».

Похожая модель — у московской школы управления «Сколково». $300 млн будет потрачено на строительство кампуса, а примерно $100 млн попадет в эндаумент-фонд, говорит директор по развитию школы Ирина Прохорова. У «Сколково» сейчас только корпоративные программы, а в январе 2009 г. она запускает ЕМВА (?90 000 за курс, третья в мире ЕМВА по стоимости). Даже при такой схеме выйти на самоокупаемость школа собирается за 7-8 лет. $200 млн, которые «Сколково» собирается потратить на разработку бизнес-плана, консультантов, аренду и административные нужды, лучше было бы пустить на привлечение профессуры, которая согласилась бы жить в России, считает профессор канадской бизнес-школы McGill Артем Дурнев: тяжело с преподавателями, которые раз в неделю летают в Москву — они слишком часто отменяют лекции.

Прибыль бизнес-школы, если она появляется, расходуется прежде всего на звездных профессоров и подготовку эксклюзивных учебных материалов, говорит профессор Стокгольмской школы экономики Андрей Симонов. Ведь норма прибыли обычных программ МВА редко достигает 10%, зато дорогие эксклюзивные программы для топ-менеджеров могут принести и 100%. Российским школам, которые уже вышли на самоокупаемость, пора задуматься о проведении собственных исследований, чтобы их курсы не были вторичны по отношению к западным программам, считает Коротов.
На исследованиях и преподавателях российские школы явно экономят. У London Business School 74% расходов приходится на зарплаты профессуры и исследования, а вот ее российские аналоги обычно тратят на это не больше трети своих заработков. Даже лучшие российские бизнес-преподаватели получают меньше профессоров средних европейских школ. Ставка 3600 руб. в час для них уже много — при занятости 34 часа в неделю получается $200 000 в год.

«Бессмысленно сравнивать западные бизнес-школы с российскими “доходными школами”», — считает профессор Уортонского университета Сергей Нетесин. Он уверен, что у хорошей школы не меньше 50% расходов должно приходиться на зарплаты преподавателей, но многие экономят на этой статье, предпочитая нанимать совместителей, но при этом вкладываться в маркетинг.
Российские заведения, впрочем, экономят по-своему. Даже те, у кого среди собственников есть частные лица — международный институт менеджмента ЛИНК, Санкт-Петербургский международный институт менеджмента, — имеют в соучредителях образовательные госструктуры и могут дешево привлекать их преподавателей. Но до доходов, например, частного «Мирбиса» им далеко. Впрочем, у того партнером выступает «Уралсиб» (сейчас корпорация ведет переговоры о покупке «Мирбиса»): без спонсоров в бизнес-образовании и правда далеко не уедешь.