MBA надо изменить парадигму развития

Как скажется кризис на желании студентов получать степень MBA и школах бизнеса? Несет ли менеджерская наука ответственность за кризис? Как компаниям справиться с кризисом быстрее и как должна трансформироваться бизнес-модель успешной компании? Эти три вопроса «Ведомости» задали деканам ведущих школ бизнеса в России и мире.

От бизнес-школ требуется более гибкая работа«

Валерий Катькало, декан Высшей школы менеджмента СПбГУ

1. Кризис будет иметь серьезные последствия для всего рынка. Во-первых, многие компании не смогут в прежних объемах и ценах работать с бизнес-школами. Второе — пока сложно прогнозировать спрос на программы. В целом в условиях кризиса люди больше дорожат работой, поэтому можно ожидать роста интереса к дипломным программам, позволяющим совмещать работу и обучение. С другой стороны, интерес к рейтинговым программам и школам в период кризиса будет возрастать, особенно спрос на программы школ с высокой международной репутацией. Мы не видим причин пересматривать планы ВШМ СПбГУ по количеству программ и снижать требования к их участникам. Кроме того, на фоне определенного затишья в сегменте программ Executive MBA мы наблюдаем рост спроса на корпоративные программы уровня Executive Education. За последние месяцы наша школа подписала несколько новых договоров на корпоративные программы, в том числе со Сбербанком, РЖД и другими крупными корпорациями. Это можно оценить как запрос со стороны крупного бизнеса на более гибкую работу со школами бизнеса и оперативную помощь в процессах адаптации к новой рыночной ситуации.

В новых условиях для некоторых школ встанет вопрос оптимизации бизнес-модели. Я полагаю логичным проводить некоторую реструктуризацию портфеля в пользу коротких программ, но в рамках диверсифицированного портфеля программ, тогда последствия кризиса будут менее ощутимы и опасны.

2. Думаю, что для многих компаний, попавших ныне в сложное положение, значительная часть ответственности за эту ситуацию лежит на их руководителях. Слишком часто и неоправданно многие из них рисковали, порой переоценив возможности экспансии своего бизнеса. Бизнес-школы, возможно, ответственны лишь за то, что недостаточно настойчиво разъясняли известный, по крайней мере со времен мирового кризиса 1970-х гг., постулат: «плохие правительства» не являются главным оправданием бизнес-неудач предпринимателей.

3. Нынешняя ситуация — хороший повод проанализировать необходимые для успеха бизнес-стратегии. Сейчас для любой компании главное — повысить свою эффективность, и не очевидно, что эта задача решается концентрацией усилий только на сокращении расходов. Хороший пример для анализа открывающихся в период кризиса возможностей показывает компания «Ситроникс». Она находится в мейнстриме своего бизнеса, использует максимум из имеющихся возможностей и успешно конкурирует на международном рынке, имея свои четко выраженные преимущества. Из опыта «Ситроникса» и некоторых других компаний видно, что выжить в кризис и быть успешным можно только, активно развивая внешние альянсы, придерживаясь «открытой бизнес-модели» и будучи неустанным первопроходцем на своем рынке.

«Люди расслабились»

Блэр Шеппард, декан бизнес-школы Fuqua Университета Duke

1. Кризис был ожидаем, поэтому в последнее время мы делали акцент на создании глобальной школы бизнеса. Открыв в прошлом году несколько географических центров, в том числе в Санкт-Петербурге, мы диверсифицировали риски. В Китае, Индии, других странах Азии и Ближнего Востока спрос на бизнес-образование последние годы рос, а поскольку кризис коснулся этих регионов в меньшей степени, мы не видим причин для его существенного падения. Кроме того, у нас с осени на 40% вырос сегмент Executive Education и корпоративных программ. После кризиса 2001 г. этот рост составил более 80%, поэтому мы ожидаем много новых клиентов — компании хотят понять, куда и как двигаться дальше. В этом контексте мы видим для себя как глобальной площадки по бизнес-обучению большие возможности по предоставлению первоклассного материала о бизнес-практиках, в том числе на азиатских и ближневосточных рынках.

Но некоторые бизнес-школы в США столкнутся с определенными финансовыми проблемами, особенно те, кто свои финансовые ресурсы размещал в рискованные ценные бумаги.

2. Задача школ бизнеса в том, чтобы предупреждать проблемы и помочь бизнесу справиться с ними. В нынешнем финансовом кризисе многие заняли пассивную позицию и несут в определенной степени ответственность за тяжесть сложившейся ситуации. Но я не думаю, что мы должны были учить чему-то другому. Просто бизнес — это всегда риск. Но люди привыкли к успеху последних лет и расслабились. Нельзя не отметить и вину регулирующих органов, которые не справились со своей задачей, позволив компаниям оказаться слабыми.

3. Кризис заставляет нас считаться с несколькими аспектами, один из них — глобализация. В нынешних условиях предприятиям необходимо сосредоточить внимание на сокращении расходов. Для многих компаний наступило время сокращения числа филиалов и дочерних предприятий, не поддающихся систематическому контролю. Тем более что отладить такой контроль очень сложно технологически и затратно финансово. Другой важный вывод, который можно сделать по итогам кризиса, — бизнес должен научиться меняться быстрее, отходить от традиций, постоянно развивать инновации, следить за ценой продукта.

«Парадигма бизнес-образования должна измениться»

Андрей Волков, ректор московской школы бизнеса «Сколково»

1. Бизнес-образование — один из наиболее рыночных сегментов в сфере образования, поэтому кризис повлияет на этот сегмент больше, чем на любой другой. Особенно заметным это влияние будет в секторе корпоративных программ, или Executive Education в английской терминологии. Мы ожидаем, что в России рынок таких программ упадет более чем в два раза. Но школы бизнеса в первую очередь предлагают академические программы, которые при падении спроса со стороны компаний помогут им более или менее сбалансировать доходы. Тем более что интерес слушателей к диплому MBA не упал — мы это видим по динамике набора на нашу первую академическую EMBA-программу. Хотя мы планировали в первую группу набрать около 60 слушателей, а смогли отобрать из более чем 60 кандидатов только 25, но действительно лучших, интерес к вложениям в собственные знания и связи на рынке остается. А вот на рынке тренинговых компаний достаточно ожидаем процесс слияний и поглощений.

2. Несомненно, что так называемая менеджерская наука несет ответственность за нынешний кризис и неспособность современных бизнес-лидеров справиться с новыми вызовами. Представители этой науки долгое время являлись заложниками предметного подхода, отдельно рассматривая финансы, маркетинг или, например, организационное поведение, тогда как в реальной ситуации руководитель вынужден принимать решения, ежесекундно находясь на стыке нескольких дисциплин, да еще в разных пропорциях. Я надеюсь, в результате кризиса эта устаревшая парадигма бизнес-образования изменится, тем более что проблема встала далеко не сегодня. Мы, как и некоторые другие школы, в рамках нашей MBA-программы изначально сделали ставку на реализацию проектного подхода развития бизнес-лидеров.

3. Я не уверен, что смогу однозначно сказать, что станет главным для успеха компании в будущем. Необязательно должна измениться структура компании, но абсолютно точно бизнес обязан совершенно по-другому посмотреть на вопросы эффективности, оценки рисков и управления ими — кризис учит нас, что ни при каких обстоятельствах нельзя пренебрегать риск-менеджментом.

«Цена обучения не снизится»

Шон Михан, декан IMD

1. Неважно, как называть современную ситуацию в экономике — кризисом или нет, это время новых возможностей. Руководители компаний сейчас заинтересованы прежде всего в программах, которые учат использовать открывающиеся возможности, например, таких, как наша Winning Performance. [Что касается числа абитуриентов], пока мы не наблюдали ни оттока, ни притока участников. В IMD в программе MBA участвуют 90 бизнесменов, большинство из которых оплачивают учебу за счет собственных денег и смогут позволить себе эту услугу и теперь.

Некоторые отрасли серьезно затронуты кризисом, и возможно падение спроса на отдельные корпоративные программы, например, со стороны автомобильных компаний и финансового сектора. Тем не менее компании, думающие над тем, как пережить кризис, понимают, что им необходимо и поддерживать программы обучения, и стимулировать топ-менеджеров. Так что, я полагаю, серьезные бизнес-школы будут востребованы еще больше. Снижение цен на бизнес-образование я бы не прогнозировал.

2. Размышляя о вине бизнес-школ в кризисе, видишь одну сложность — трудно обобщить подход школ к современному бизнесу. IMD стремится подчеркивать ответственность менеджеров. Мы считаем, что в основном у компаний нет проблемы «плохого руководства» или «неудачной бизнес-модели». Мы все пострадали из-за нескольких недостаточно благоразумных людей.

3. Мы приветствуем мягкое госрегулирование как важнейший инструмент по выходу из кризиса. Власти должны вмешаться в ситуацию и наказать тех немногих нарушителей, которые создали проблему. Политики должны сформировать условия для того, чтобы капиталисты и капиталистическая система развивались, но с чувством ответственности.

«Бизнес-школы виновны в кризисе»

Пол Дэнос, ректор школы бизнеса Tuck

1. Из-за рискованных инвестиций фонды финансирования университетов снизились на 20-40%, и школам придется сокращать расходы в первую очередь на оплату услуг преподавателей и инфраструктуру. Стоимость обучения не снизится, но мы будем пытаться предоставлять значительные гранты для тех, кто был зачислен. До кризиса школы имели хорошее финансирование и сейчас могут помочь студентам оплатить обучение. Например, Tuck финансирует 90% кредитов на обучение.

В начале рецессии многие молодые профессионалы будут активнее инвестировать в свою карьеру, тем более что осенью была введена программа финансирования учащихся Federal Direct Student Loan Program. К сожалению, иностранные студенты не могут в ней участвовать, насколько доступны будут кредиты для них, выяснится через несколько месяцев — некоторые банки полностью прекратили кредитование.

2. Бесспорно, бизнес-школы виновны в кризисе. В последние 10-15 лет произошли большие перемены, банкам стало позволено покупать крайне рискованные активы или занимать под их покупку. Дошло до крайностей. Государства создали условия, при которых предоставлялись крайне рискованные кредиты, которые они, по сути, гарантировали. Но в основных теориях и методах, которые присутствовали в наших программах, не было критики таких способов финансирования, акцент делался на свободе рынков, на сложных инструментах. Мы говорили о рисках на личном и на корпоративном уровне, не на уровне экономики и мировой экономики. Никто полностью не понимал, что происходит, — ни правительства, ни центробанки, ни фондовый рынок, ни регуляторы. Никто не обращал внимания на системные риски.

Раньше в процессе обучения по программе управления рисками присутствовали, например, такие понятия, как отношение заемных средств к собственным. Теперь в них войдут и системные риски — не сколько вы можете занять, а сможете ли вы занять вообще. Финансовый кризис затронет многие курсы, больше внимания будет уделяться государственному регулированию рынков, прежде всего финансовых.

3. Чтобы пережить этот кризис, компаниям придется пересмотреть политику в области риск-менеджмента, учитывая резкое сокращение ликвидности, которое затрагивает и поставщиков, и клиентов, и даже банки, раньше казавшиеся такими надежными. Компаниям придется решить, нужно ли накапливать долги в условиях дефицита кредитов. Придется пересмотреть и подход к тому, сколько наличности должно быть у компании.