В этом году Российской ассоциации бизнес-образования исполняется 15 лет. И именно сейчас на российском рынке возникает два мегапроекта международных бизнес-школ. Президент РАБО Леонид Евенко размышляет о судьбе проектов и рынка.
— Как вы оцениваете изменения, которые произошли на этом рынке за 15 лет?
— Рынка не было, он был дикий. Каждый был сам по себе. А теперь есть совершенно нормальный рынок, который действует на основе конкуренции, на основе потребителей, на основе рыночного установления цен. Несмотря на все препятствия, которые создают выкрутасы законодательства… Причем российский рынок бизнес-образования уже сегментирован определенным образом, есть рынок программ MBA дорогих и менее дорогих. Есть рынок корпоративных программ, появился рынок программ для менеджеров высшего звена. Есть рынок московский, питерский, региональные. Я считаю, что развитие бизнес-образования — это один из примеров успехов рыночной экономики. И главное — что фактически российское бизнес-образование, за исключением первого высшего, не сидит на шее госбюджета.
— Но мы слышали о двух проектах, о создании в Москве и Санкт-Петербурге бизнес-школ с государственным участием. Вы не могли бы об этом рассказать подробнее?
— Это нормальное явление, когда какая-то сфера структурируется и реструктурируется. А тот факт, что государство подключается, в частности, и к созданию бизнес-школ, весьма отраден.
— Почему?
— Во-первых, уже есть успешный прецедент. В 1997 г. был указ президента о президентской программе. Этот проект оказался успешным. И успешным не только потому, что там около 30 000 народу обучили, но и потому, что это содействовало развитию дополнительного бизнес-образования. В то время это были еще всего лишь программы профессиональной переподготовки, но тем не менее в наших вузах поняли, что такое управленческая профессиональная переподготовка. В регионах были подключены местные органы власти. Они должны покрывать не менее 30% расходов на программу. Это способствовало затем государственному признанию программ MBA. А сейчас государство, как я понимаю, осознает необходимость создания бизнес-школ мирового уровня.
— У нас пока таких нет?
— От школ среднего уровня мы по большинству параметров, вообще говоря, уже практически не отстаем.
— В чем это отставание выражается?
— У нас послабее то, что называется интеллектуальными активами в наших школах бизнеса. Мы пока еще очень слабо изучаем российский бизнес. У нас совершенно несопоставимые с теми же американцами и европейцами масштабы исследований реальности российского бизнеса и менеджмента. Это самое главное. Изучение опыта — так называемые case studies — у нас никто не финансирует, это делается от случая к случаю на энтузиазме отдельных преподавателей. И в этом сейчас наше самое главное отставание. Вторая наша проблема — очень мало преподавателей, которые соответствуют международным стандартам. Такие преподаватели есть. Но, к сожалению, это узкая прослойка. Для того чтобы их формировать, нужна научная среда, профессиональная среда особого рода в бизнес-школах, где было бы влияние бизнеса и влияние академического сообщества, где бы они взаимодействовали. И вот это еще один недостаток — слабая связь с бизнесом.
— До сих пор?
— Да. Дело в том, что этот процесс нельзя форсировать. Должно пройти определенное время. Но, с другой стороны, если появится то, что называется centers of excellence, если будут центры, в которые будут привлекаться лучшие силы из-за рубежа — хорошие профессора, которые сюда приедут за хорошие деньги, — то это будет полезно. Нам вообще нужно больше по-настоящему хороших школ. Кстати, это создаст дополнительную конкуренцию всем существующим школам. Так что хочется надеяться, что такая идея сконцентрировать силы продуктивна.
— Подобные примеры есть в других странах?
— Ну вот Германия так же отстает от других стран по MBA, как и мы. У нас даже больше выпускников MBA. У нас уже где-то приближается к 5000 в год. А у немцев — 2500-3000, как они говорят. И там тоже корпорации объединились и создали в Берлине школу бизнеса, которая стала крупнейшей. Ее возглавляет великий специалист Деррик Абель — англичанин, который жил в Германии и, кстати, активно сотрудничает с Россией. Ему поручено создать эту школу. Я понимаю так, что мы хотим создать нечто подобное. Но проблему нехватки специалистов с квалификацией МВА это не решит.
— Почему?
— Нам нужно для начала готовить хотя бы порядка 10 000 человек. А эти школы смогут готовить по нескольку сотен специалистов. Второе: для того чтобы сформировать коллектив единомышленников и профессионалов в учебном заведении высокого уровня, нужно время. И, понимаете, людей-то не очень много, откуда они появятся? Из западных профессоров? Ну китайцы так и сделали — просто пригласили западных профессоров.
— Значит, вы считаете, что эти проекты могут оказаться успешными?
— Мы всячески аплодируем желанию создать эти школы. Но мы считаем, что это тяжело. Если это сделать, то это хорошо. Причем, если учесть, что работать они начнут через 3-5 лет, ну, может быть, в Петербурге есть помещение, там чего-то уже делают, то это будет не раньше чем через три года. В Москве хотят еще что-то строить, говорят, за МКАД. Существующие ведущие школы тоже будут расти. Но у нас же уже и опыт есть. Это хорошо простимулирует наш рост. Это усилит конкуренцию, их негативное воздействие — это мнимая опасность. Ну не мнимая — гипотетическая. Всех заставит быстрее шевелиться. Идея создать супершколы — это хорошо, но это пока еще мечты.
— Леонид Иванович, у нас складывается впечатление, что в этом году на российском рынке вообще наблюдается бум новых программ, или нам это кажется?
— Сейчас очень многие обращаются с просьбой зарегистрировать новые программы MBA. За последние два года около 20 новых программ получили лицензию. До 2003 г. было 33 участника, которые имели право выдавать государственный диплом МВА, теперь еще 20 с лишним, и еще заявки поступают.
— Это большой рост.
— И самое приятное — что в регионах люди начинают учиться, там есть приличные школы. Например, Сибирско-Уральский институт, который продает программу MBA по $14 000 в год. Они привлекают лучших преподавателей из других городов. Причина в том, что у них в Екатеринбурге есть фирмы, с которыми институт сотрудничает. Набор не такой большой — всего до 100 человек, но обучение хорошо себя зарекомендовало у местного бизнес-сообщества. Вот так и надо работать. Сначала — качество, а потом — аккредитация. К сожалению, часто бывает наоборот. Но важно, чтобы у потребителя объективно существовали нормальные критерии выбора программ, чтобы был нормальный рынок и чтобы школы на этом рынке конкурировали. Чтобы халтуру не протаскивали под видом программы МВА. А дальше — проявляйте гибкость, делайте то, что нужно потребителю. Если он тебе платит регулярно, значит, все в порядке. Один раз ты его, может быть, и обманул. А если тебе заплатили и ты не сделал то, что обещал, второй раз он не придет, а в российские школы бизнеса уже сегодня люди идут.
Екатерина Кудашкина
Ведомости, 12.09.2005, №169 (1450)
