В этом году Факультет государственного управления АНХ при Правительстве РФ запустил три новые магистерские программы по направлению «Менеджмент». Мы решили поговорить с автором концепций двух из них, профессором Оксфордского университета, известным филологом и культурологом – Андреем Леонидовичем Зориным, чтобы узнать, какие планы и надежды связывает факультет с новыми учебными программами.
Почему инновационные изменения в системе обучения государственному управлению ФГУ выстраивает на качественном гуманитарном образовании?
Я сам по первому образованию филолог, по области интересов, скорее, историк, историк культуры. В какой-то момент нам стало понятно, что в разных сферах человеку помогает ориентироваться только хорошая гуманитарная база. Вот мы и пытаемся доказать это на примере. С преподавательским опытом в различных национальных системах (как подсчитал недавно, я преподавал в 19 университетах в 3 странах) у меня возникли некоторые представления о потребностях, сути и ситуации образования на сегодняшний день, которые мы вместе с деканом ФГУ С.Э. Зуевым и пытаемся воплотить.
В трех национальных системах – это русская…?
… английская, американская. Уже 6 лет я преподаю в Оксфорде, а до этого в течение 12 лет работал в разных американских университетах – от элитных частных университетов (Гарвард, Стэнфорд и др.), больших национальных штатских университетов (как например, Анн-Арбор) и до маленьких частных колледжей вроде Уэслеян. Поэтому у меня в голове сформировалась во-многом стереоскопичная картина.
Вы автор и составитель двух магистерских программ факультета по «Управлению изменениями»?
Ну, это сильно сказано. Я работал над общей концепцией. И в рамках нее мне принадлежат общие параметры программы. Но дальше – это коллективная работа всего факультета, значительного количества людей.
Каким образом построен учебный план магистратуры?
Мы начали одновременно две магистратуры – российскую и английскую и совершенно очевидно, что нужно будет вносить еще большие изменения, это экспериментальный проект. И это, на мой взгляд, хорошо, потому что те, на ком экспериментируют, всегда выигрывают. Оказаться «жертвой» эксперимента хорошо. Что-то еще неправильно, но зато всем интересно, есть энтузиазм, и это с лихвой компенсирует несовершенство механизма на отдельных этапах.
Общие принципы программы – проблемные. В центр каждого модуля обучения выносится проблема, которая обсуждается с разных сторон – государственной, экономической, исторической, социологической.
Будет ли у магистрантов возможность попробовать свои силы на практике?
Практики запланированы и будут осуществляться с первого года обучения и не только в управленческих структурах.
Каким образом выстраивается учебный процесс: сессии, зачетные недели?
Все делается на основе компромисса. Существуют планы и стандарты, в которых заложены две сессии в год. Предполагается, что предметы будут сдаваться по окончании каждого модуля, их четыре в год. Запланирована и так называемая Study Week – неделя, в которую студенты смогут вернуться к накопленным материалам или что-то досдать. Будет экзаменационная сессия, во время нее тоже можно будет что-то подтянуть. Однако важно задача отойти от советского принципа, когда в течение семестра ты можешь ничего не делать, потом ты судорожно учишься в сессию, сдаешь и навсегда забываешь.
В чем отличие магистратуры ФГУ от программ смежных факультетов других университетов?
Концепция состоит в том, что человеку, работающему в практике с людьми, решающему те или иные задачи управленческие, менеджерские, какие угодно, необходима гуманитарная рефлексия, прежде всего историческая, и способность видеть собственную проблему в исторической компетенции. Для бакалавриата, и для магистратуры ФГУ характерен сильный исторический уклон. Исторический и историко-культурный.
В России подобного подхода больше нигде нет?
Я не стал бы жестко говорить, что нет. Но на факультете государственного управления АНХ реализован наиболее радикальный подход, который должен реализовываться на всех стадиях образовательного процесса – и в бакалавриате, и в магистратуре. Образование – вещь консервативная. Здесь нельзя придумать нечто совершенно новое, ни на что не опирающееся. Просто не приживется. Но можно, на наш взгляд, почувствовать какие-то тенденции и потребности, и постараться в этом направлении задать новые возможности и параллели. Нам кажется, что есть новая общественная потребность в образовании, и мы ее пытаемся удовлетворить, может быть, более системно, чем в других местах.
А как насчет западно-европейского или американского образования? Там есть такой подход – историко-культурологический?
Вы знаете, дело в том, что в западно-европейском и американском образовании программы Public Administration существуют только на магистерском уровне. Их почти нет в бакалаврских программах. Туда приходят люди уже существенным образом подготовленные. Их, скорее, нужно «заточить», чем фундаментально готовить. Тем не менее, в некоторых университетах программы такого типа есть. Наиболее близкая аналогия – это очень престижная школа Business in Public Administration в Сан Галене в Швейцарии. Хотя, мне кажется, то, что делается на ФГУ, более радикально, но программа действительно похожая – по идеологии.
Магистратура ФГУ рассчитана на выпускников бакалавриата этого же факультета?
Нет задачи, чтобы магистратура на 100% состояла из собственных выпускников. Магистратура – это не продолжение бакалавриата, а это новая ступень образования. Кто-то из бакалавров ФГУ, наверное, туда захочет пойти. Очень хорошо. Но мы думаем, что продуктивным их образование может быть, только если они будут учиться с людьми, у которых другой образовательный опыт. Соответственно, туда должны приходить не только выпускники факультета, но и люди совершенно других проффесиональных областей, с другим опытом, из других городов и так далее.
Кто может поступить в магистратуру, какое должно быть первое образование?
Идея состоит в том, чтобы осуществлять «затачивание» людей с гуманитарным образованием под решение практических задач. Гуманитарии, не нашедшие себя на рынке труда и заинтересованные в том, чтобы научиться решению каких-то прикладных вопросов.
С другой стороны, людям, которые имеют такого рода опыт и интересы, в том числе и практический, необходима общая база, которая бы позволила им в более широком контексте видеть свою практическую деятельность. В первом наборе есть люди с экономическим образованием, есть люди с историческим образованием, есть даже один пианист. Посмотрим, как все будет работать.
И все-таки на выходе, что Вы хотите получить? Это будут эффективные менеджеры, способные управлять государством?
Чтобы управлять государством, нужен совершенно другого масштаба опыт, которого на студенческой скамье не приобретают. Людям нужно пройти через большое количество ступеней, прежде чем они будут управлять государством. Речь идет о том, чтобы готовить людей, которые будут способны понимать большие проблемы и решать их аналитически, и в прикладном аспекте, будут способны предлагать нестандартные решения проблем, различать их, идентифицировать. Потому что различить проблему, идентифицировать ее – это одна важная способность, понять проблему, проанализировать – это другая, быть в состоянии подготовить варианты решения – это третья способность, быть в состоянии принять такое решение – это четвертая, а реализовать его – уже пятая.
Вы примерно представляете, какая мотивация у тех людей, которые сейчас пришли учиться?
На открытии программы магистранты говорили, что мотивация их, очень грубо говоря, совпадает с тем, о чем я Вам говорил. Например, магистрант с музыковедческим и музыкальным образованием сказал, что он видит себя министром культуры, и потому ему принципиально нужно такое образование.
Спсобность к рефлексии – это очень важно, но это чисто академическая компетенция. В день открытия магистратуры выступал Анатолий Борисович Чубайс, и его спросили, видит ли он ученых среди политических лидеров и людей, принимающих решения, и он категорически сказал: «Нет, ученые должны быть в лаборатории, работать, делать свое дело». Но он не развернул это утверждение, только сформулировал. Но я думаю, что он прав.
Дело в том, что в науке человеку для того, чтобы сделать выводы и принять решение, нужна полнота информации. Если ты не собрал всей релевантной для тебя информации, не проанализировал ее в полном объеме, а что-то такое высказываешь, значит, ты не ученый, а шарлатан. Это очевидно.
В практике, в управленческой деятельности любое решение заведомо принимается в условиях неполной информации. Ни один практик не может ждать с решением, пока будет полная информация. Это принципиальная разница. Но это не значит, что решения можно лепить «от балды», не проанализировав проблему в ее контексте. Поэтому задача человека, который хочет работать в практической сфере, состоит в том, чтобы научиться не только мыслить, но и реализовывать свои мысли в практической деятельности, в принятии решений и в реализации решений.
Чем отличаются две магистратуры «Управление изменениями» – русская и международная, кроме языка? По содержанию…
Вы знаете, они немножко разные, конечно. Люди, которые учатся на английском, больше интересуются работой в глобальном контексте. Те, которые учатся на русском, они больше изучают государственный аппарат управления. Кроме того, английская магистратура ориентирована как интернациональная. Там уже есть студенты из-за границы, в том числе из элитных американских университетов. Есть еще, кажется студенты из Турции, еще откуда-то.
Почему иностранцев интересует обучение менеджменту здесь, в России?
Людям, видящим свою профессию, связанной с Россией, интересно здесь учиться, а не учить это все там. Кроме того иностранным студентам интересно учиться вместе с российскими.
Есть отличие русских студентов от американских или английских?
В целом, меньше, чем можно предположить. Западные студенты, как правило, более дисциплинированные. Они заранее уважительней относятся к преподавателям. Российские студенты расслабленнее. Западные студенты опять же больше привыкли к самостоятельной работе. Там резко меньше аудиторных часов и больше нагрузки на самостоятельное обучение.
Смогут ли выпускники вписаться в нынешнюю государственную систему? В существующую вертикаль власти?
Этот вопрос задают всегда. Не знаю, у меня нет ответа на него. Я бы сказал, что мы исходим из того, что многое будет в жизни меняться и, в частности, что те люди, которые сейчас являются студентами, должны быть готовы к этим изменениям, а, во-вторых, должны быть в состоянии их инициировать. То, что происходит на сегодняшний день, не будет вечным, будет меняться в ту или другую сторону. Вопрос – в какую?
Но вы настроены оптимистично?
Человеческая история дает основания для оптимизма и для пессимизма в равных долях. Но пессимизм – вещь более легкая. Для оптимизма необходимо интенсивное стремление думать творчески и изменять среду. Поэтому я считаю, что оптимизм – гораздо более интеллектуально интересная позиция.
Спасибо большое за беседу.
ФГУ АНХ
